Мой город — Омск
Выбрать другой город:
Учёба.ру WWW.UCHEBA.RU
 

Университет красен студентами

О том, что такое хорошее образование, в чем разница между российскими и американскими вузами, и стоит ли поступать на биофак МГУ, рассказывает биолог Константин Северинов.
Светлана Герасева
редактор журнала «Куда пойти учиться»
27 августа 2014
1 комментарий
 

Константин Северинов

Образование
Выпускник биологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова (1990, с отличием), защитил кандидатскую диссертацию по специальности «Молекулярная биология» (1993).
Чем известен
Специалист в области молекулярной биологии. Работал в Колумбийском и Рокфеллеровском университетах. В 2002 году получил звание профессора и стал заведующим лабораторией в университете Ратгерса. С 2005 года снова в России. В 2013 году заявка Северинова выиграла в третьем конкурсе мегагрантов правительства РФ.

Я очень счастливый человек. Может быть, это связано с моей наглостью. Я закончил МГУ в 1989 году и ни разу в жизни не чувствовал себя в зарубежных странах недостаточно образованным. Когда я только поступил в МГУ, у нас была система обязательных посещений. Я набрал три сотни пропусков и должен был вылететь перед первой сессией. Не вылетел потому, что не был просто прогульщиком, а сидел и читал книжки. Чему конкретно тогда учился, уже, честно говоря, не помню — слой полученных впоследствии знаний наложился на приобретенные в университете. Единственное, что помню из светлых студенческих лет: историю КПСС и военную подготовку. Мы считались военными биомедиками, поэтому я провел много времени, стоя на тумбочке в белом халате со значком октябренка.

Мое мнение об образовании менялось с годами. Сейчас я пришел к выводу, что для получения «идеального образования» нужно учиться в университете с глубокими традициями, что, конечно, не предполагает отсутствия там хороших преподавателей. Но, в первую очередь, университет красен своими студентами, их ощущением, что они учатся в необыкновенном месте. Посмотрите на МФТИ в наши дни: он хорош теми парнями и девушками, которые поступают туда каждый год, считая, что это самый сильный вуз в своей области. Чтобы было понятно: в Америке, например, есть вузы, которые входят в Лигу Плюща, и есть другие, менее раскрученные вузы. Мой университет Ратгерс, кажется, на 50 месте в мировом рейтинге. Значит ли это, что преподаватели Ратгерса хуже гарвардовских? Совсем нет. Многие из наших преподавателей учились, а потом и работали в Гарварде. Гарвард лучше студентами — там учатся те, кто прикладывает неимоверные усилия, чтобы быть на верху горки. Ты не хочешь быть вторым, твоя позиция — только первое место. И вот этот отбор, в конечном итоге, и определяет качество. Любая конкуренция полезна. Когда ты прошел через конкурс 20 человек на место, у тебя возникает чувство ответственности и некой элитарности.

Поэтому сначала нужно не поступить в МГУ, а потом уже ехать учиться в свой Воронеж. Эта же мысль в двух словах: получать образование не в топ-месте, по-видимому, не имеет смысла.

В мире за последние 20 лет естественные науки очень сильно продвинулись вперед. В России движения не было. У нас до сих пор все сводится к классическому образованию 1980-х годов с добавлением каких-то отголосков современности. Преподаватели, даже МГУшные, к сожалению, в большинстве своем не практикующие ученые. Есть такое понятие empowering — это когда ты можешь начать мыслить по-новому, обучаясь непосредственно у тех людей, которые делают научные открытия. Этому нельзя учить по учебникам.

Программ по международному обмену у нас почти нет. В мою американскую лабораторию приезжали двое ребят из Казахстана. Страна заплатила 100 тысяч долларов за их двухлетнее обучение. Мы их много чему научили, а потом они вернулись на родину. Российских практик подобных стажировок я пока не наблюдал. [Возможно, потребность в стажировке сможет удовлетворить программа «Глобальное образование». Подробнее в материале «Учёбы.ру». — Прим. редакции].

Но пока с техническим образованием у нас в целом все обстоит нормально. Проблема в том, что современные ученые должны уметь делать и другие вещи. Например, обладать навыком подготовки эссе и текстов. Мы все живем в текстовом мире и постоянно пишем тексты. Сюда же — риторика, презентации — то, что называется public speaking. Многим технарям это дается непросто. Лично для меня написание сочинения всегда было мукой. И что же? Сегодня я не последний ученый в мире, и пишу каждый день. Проблема нашего образования состоит в том, что у нас нет курсов по выбору. Если ты ученый и сидишь на грантах, ты все время пишешь и представляешь проекты. А как это делать, если со школы было стойкое нежелание писать сочинения, а в вузе этому не учили? Кроме того, очень важно уметь убеждать на иностранном языке. Знания английского языка как языка профессионального общения нашим людям сильно не хватает.

В идеале хороший вуз должен быть свободным от жесткой иерархии. У студента должна быть возможность общаться и с теми, кто младше, и с теми, кто умнее или богаче.

В Штатах десять лет назад началась интернетизация образования. Все просто: интернет-образование дешевле обычного. И теперь некоторые вчерашние третьесортные вузы популярнее рейтинговых — потому что они дали возможность получать образование через интернет. Рейтинговые спешат присоединиться — недавно Беркли выложил свои материалы в сеть. «Интернетизован — значит, глобализован», — таков сегодня девиз прогрессивного вуза. Эту эстафету перехватывают и школы. Сегодня одна из самых лучших школ с физическим уклоном находится на Гавайях.

Не вижу ничего ужасного, если со временем роль формального образования уменьшится. В Штатах (как и в России) сейчас переизбыток людей с высшим образованием. Мы воспринимаем образование как услугу, которая должна гарантировать нам успех. А самые успешные люди, например, Джобс или Гейтс — формально недоучки. Ты платишь деньги, учишься, тебе обещают светлое будущее. А в конце дороги вдруг говорят, что таких, как ты — тысячи. Трудомест не хватает, «светлое будущее» откладывается, а практических навыков у тебя нет. А мог ведь провести 4 года с пользой — построить дом, наколоть себе дров. Кроме набора специальных знаний образование должно учить решению проблем. В этом отношении хороши физики. Почему многие из них могут легко устроиться в банк и делать хорошие деньги? Потому что они обучены общим методам строгого логического мышления, которые позволяют подойти к любой проблеме абстрактно и решить ее. Это особая методология — как в алгебре, когда перестаешь называть числа цифрами и говоришь: a, b, c. Это очень важное умение для выпускников, и ему надо специально учить.

Мне импонирует немецкая система «вечного студента». В ее основе лежит идея баланса между твоей внутренней свободой и временным горизонтом жизни. Германия гораздо более социалистическая страна, нежели США — здесь есть уверенность в существовании некоторой сети поддержки, которая позволяет не думать с тревогой о завтрашнем дне. Поэтому в Германии можно учиться очень долго. Это помогает продолжить поиск самого себя по жизни. Это прекрасно, ведь чем больше мы двигаемся к успеху по выбранной ранее дорожке, тем сильнее ограничиваем себя когда-то сделанным выбором. А он не обязательно был осмысленным. Позиция «вечного студента» выгоднее, но немецкой системе не хватает одного — хорошего механизма контроля. В Германии действительно есть вечные студенты, но не все из них реально учатся.

Самой лучшей образовательной системы не существует, или, вернее, разным людям подходят разные системы.

Все это разделение на факультеты только мешает образованию. Должна быть открытая информационная среда. Я бы хотел, чтобы грани между факультетами стиралась, как это происходит в американских колледжах. Нужно, чтобы студентов-биологов учили профессиональные педагоги по английскому языку, риторике — квалифицированные специалисты в этой области.

Мы все болеем, стареем, умираем. Говорят, что 21 век — век биомедицины. Скорее всего, это так. Растет благосостояние, покупательная способность, интерес к продлению жизни. Запрос есть — биомедики без работы не останутся.

Биофак МГУ дает, как и прежде, лучшее профильное образование в стране. То есть, если вы решили получить биологическое образование и остаться в пределах 1/8 суши, то нужно идти туда. Поступающий, знай: на биофак идут лучшие ребята из твоей области. Что будет дальше? Вы обретете будущих коллег, большую сеть коллег — часть из них станет международной, это будет помогать вам всю жизнь.

Мои родители, бабушки и дедушки занимались наукой, я тоже. Когда я приехал первый раз в США, был удивлен, что дети видных профессоров занимаются какой-то несерьезной деятельностью — поют, продают компьютеры. Тогда я думал, что эти люди науки не передали своим отпрыскам той радости научного открытия с погружением в науку. Теперь я не осуждаю. Наоборот, понимаю. Они дали возможность заниматься своим детям тем, что им нравится.

Мои дети — американцы. Родина их — Нью-Йорк. Старшему 23 года. Как-то я его привез его учиться в Россию — думал, что проникнется русским духом. Он провел здесь семестр и с радостью уехал. А вот в Коста-Рике ему наоборот, очень понравилось учиться. Вроде бы, он планирует заниматься социологией, хотя каждый семестр пробует научиться чему-то новому. Американские колледжи этому способствуют. Пакет предметов может состоять из математики, истории Ближнего Востока и латиноамериканских танцев. Для нас, людей, получивших советское образование, страшно представить, что человек к третьему курсу колледжа еще не определился с будущей профессией.

Я почти уверен, что никто из моих детей ученым не станет. Может быть, только младшая. Ей 5 лет, и недавно она попросила меня отвести ее в лабораторию, чтобы научным методом проверить, вырастет ли шуба у мухи, если ее заморозить.

Образованный человек — это человек, настроенный критично.

Светлана Герасева
редактор журнала «Куда пойти учиться»
27 августа 2014
1 комментарий

Обсуждение материала

Оставить комментарий

Cпецпроекты